WWW. YMEDVEDEV. RU

ОБ АВТОРЕ РАССКАЗЫ СТИХИ ПУБЛИКАИЦИИ РИСУНОК МУЗЫКА ПРЕДКИ

От автора
Рассказы, которые я предоставляю на суд читателей, имеют под собой реальную основу. Здесь представлена только часть рассказов. Все рассказы я публикую здесь: http://www.proza.ru/avtor/myg1974

ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ

— Так, а почему же вы не бандитом, а милиционером стали? – воскликнул Голиков удивленно.— Какая молодость-то у вас была!
Полковник Перов вскочил и весело забегал по комнате.
— Какой хороший вопрос! Какой хороший вопрос! — восклицал он, бегая от двери до окна и обратно.
Стоял солнечный летний день. Изумрудные ветви березы, которые бывают только в июне, качались прямо у окна. Матовые блики, пробившегося сквозь листву солнца, метались по столу между очков Перова и его командирскими часами. В здании шел ремонт, и едкая пыль постепенно проникала в комнату.
— Да, видно… — вдруг остановился Перов. — Я их, брат, сильно ненавижу.
Он присел, взял в руки часы и стал смотреть куда-то вниз исподлобья своими маленькими внимательными, широко расставленными глазами. Большая лысая голова его сурово склонилась вперед, а массивный волевой подбородок прижался к груди. В эту минуту он был похож на памятник Александру III.
— А знаешь, — сказал он с грустью, — вы ведь здесь все наверно осуждаете меня, что я выпиваю… Ты пойми, они ведь там… лежат, — он пространно вскинул руку в сторону окна, — а я здесь — живой, понимаешь?
— Понимаю, — ответил Голиков и потупил глаза.
На первом этаже заработал отбойный молоток. Помолчали.
За дверью что-то зашуршало.
— Евгений Иваныч, можно? — просунулась в щель вихрастая голова охранника Лешки.
— Аааа… Пост покинул? — подмигнул Перов. — Скучаешь?
— Да… там ремонт — дышать невозможно!
— Давай, заходи…
Облачко едкой пыли строительных материалов впорхнуло через дверь и закружилось в солнечном луче.
— Ну, что вам, добры молодцы, рассказать? — посмотрел на них поверх очков полковник, лукаво прищурившись.
С годами Голиков понял, что это случается почти в каждом коллективе, когда среди молодежи присутствует ветеран. Первое время все старики страстно желают поделиться с молодыми своим жизненным опытом, рассказать о пройденном пути. “А напишите книгу о своей жизни!” — предложил как-то Перову Голиков. Тот только отмахнулся. Но вот рассказывал охотно, подсознательно чувствуя, что пишет не на бумаге, а прямо в сердцах слушающих его людей.
— А расскажите о самом трудном эпизоде вашего боевого пути! — сказал Голиков.
— Да, много было этих эпизодов…., — ответил полковник и на минуту задумался.
— Бегу вот я однажды по одному аулу. Мы его только заняли, — продолжил он, — вдруг из окна одной хаты высовывается громадный детина, хватает меня сильными ручищами и втаскивает прямо в комнату, бросает на пол, наваливается на меня всем весом и начинает душить. Я, конечно, сопротивляюсь. Но он возит меня по полу, а силы быстро уходят.
— И что вы, думаете, я сделал в этой ситуации?
— Я бы ударил его по почкам! — возбужденно вскрикнул Лешка и выпрямил ладони, как это обычно делают десантники перед тем как разбить кирпичи.
— Да, ты что! – усмехнулся Перов. — Я же обеими руками его руки разорвать пытался. Иначе б он сразу задушил меня!
— Да я бы ногами бы его оттолкнул! — не унимался Лешка.
— Да ну что там… — махнул рукой Перов. — Какими там ногами… если на тебе теленок лежит. Ну! Версии, версии!
Время подошло к полудню. В комнате стало совсем душно. На первом этаже перестал работать отбойный молоток – видно рабочие ушли обедать. Голиков вглядывался в трепещущие листья березы за окном и на какой-то миг ярко увидел маленькую комнату и двух, застывших в мертвой хватке людей на полу. Он почувствовал, как ладони его покрылись потом.
— Я бы плюнул ему в глаза! — неожиданно сам для себя как бы из забытья сказал Голиков.
— Вот что значит высшее образование! — ткнул пальцем в Голикова полковник, вскочил и, засмеявшись, весело забегал по комнате.
— Я плюнул ему в глаза, а он на мгновение ослабил хватку, чем я и воспользовался, — продолжил Перов. — В одно мгновение я оказался сзади и повернул его голову в обратном направлении.
Полковник сделал характерное движение обеими руками, как бы поворачивая баранку грузовика…

Закончился день. Голиков сел в электричку и поехал домой. Слева на соседнем сиденье сидели студенты и с закрытыми глазами, будто молитву читали про себя. На коленях лежали конспекты лекций. “Вечерники”, — подумал Голиков. — “Тяжело оно дается это высшее образование...”
Поезд бежал, не замечая маленьких полустанков. Окна в вагоне были открыты. Дышалось легко.

1 марта 2008 года.

КАСТАНЕДА

На дворе теплый сухой осенний вечер. Листья шуршат под ногами. Одинокий фонарь освещает угол киноклуба, к которому я прижат в ожидании расправы. Шпана просит Фрола ударить, но он снова медлит и не решается. Тогда они сами начинают бить, закрываюсь руками — бежать некуда. В голове лишь одна мысль:”Только не упасть, только не упасть…”
— Ладно, хватит, братва! – слышу я голос Толика. Он ловко вытаскивает меня из толпы и уводит с клубного двора.
— Жди, еще получишь! — несется мне вслед. Я спасен…
Много лет прошло. Клуб закрыт, окна заколочены. Навсегда остывший кинопроектор, покрытый пылью, стоит в темной операторской. Кажется, кино уже не будет никогда. Толика мне жалко. Когда он пьяный встречается мне, то опускает глаза и проходит мимо. Толик, Толик, что с тобой случилось? Помнишь, как ты говорил: “Я не могу пройти, не поздоровавшись — меня замучит совесть”. Ты всегда был справедливым, ты всегда заступался за всех во дворе, за всех, кто младше, слабее. И ты здоровался со всеми, везде и всегда, но сейчас я не обижаюсь на тебя, я все понимаю. Почти все… Я получил хорошее образование. А ты всегда говорил: “Пойду уроки понюхаю…” Я сумел выбраться из этого болота, в которое меня тянуло отрочество. А ты не смог. Может быть потому, что как говорил Ницше: “главное — вовремя уйти”? И я ушел, а ты остался… Теперь я юрисконсульт. Я прочитал немало умных книг, но, как и все всегда прохожу мимо. Может, стоит остановиться и поговорить? Да, я должен остановиться и поговорить. “Никто никому ничего не должен”,— слышу я внутренний голос. Да, кто-то мне уже это говорил. Когда-то я прочитал у Бердяева: “В Христианстве движение вверх всегда должно сопровождаться движением вниз”. Кажется, только сейчас я начинаю понимать эти слова. Что значит – “человек поднялся”? Это значит, что он всегда может спуститься вниз и протянуть руку тому, кто стоит у подножия горы и не может идти дальше. Что значит — “протянуть руку”? Это значит — найти слова. Но как найти слова? Как?… Наконец я решаюсь.
— Привет, Толик!
— Здорово.
Я давно не видел его близко. Блестящие карие глаза его помутнели, щеки ввалились, морщинистое лицо приобрело землистый оттенок.
— Знаешь, я давно хо тел тебе сказать… Понимаешь, обидно, что ты…выпиваешь…Ты же был такой спортсмен, мы на тебя равнялись.
— А теперь вам за меня стыдно? — ответил Толик дрогнувшим голосом. — Но я не чужое здоровье порчу, а свое… И что тебе до меня?
— Обидно, потому что все детство вместе прошло…
— Да… — сказал Толик задумчиво. — Я тебя помню… Мы вместе спортом занимались.
“Помню… — подумал я удивленно. — Разве только спортом? Сколько времени вместе провели… ”
— Ты говоришь, какое мне дело… Понимаешь, Толик, ведь древние говорили: все связано со всем.
Вдруг в потухших глазах Толика зажегся ехидный огонек:
— Ааа… — протянул он лениво. — Философия?
Потом посмотрел мне прямо в глаза и спросил:
— А ты читал Кастанеду?
Этот неожиданный вопрос прижал меня к стенке, также как когда-то прижала толпа хулиганов в темном дворе дома культуры.
— Да читал, читал… — поспешил соврать я и растерянно отвел глаза в сторону.
Толик тоже отвел глаза.
— Да, Карлос Кастанеда…. Сложная там у него философия… — сказал он, лукаво прищурился и кивнул головой в сторону своего окна. Видно там, в глубине его темной комнаты на полке лежала эта загадочная книга Кастанеды. Мне стало неловко: “Зачем я соврал? Можно было и правду сказать. Подумаешь… Наверняка догадался, что я не читал…” В замешательстве я совсем забыл зачем я начал этот разговор.
— Слушай, — вдруг сказал Толик вежливым и тихим голосом, - я хочу тебе задать один вопрос.
— Задавай, задавай! - оживился я.
— Но думаю, может не стоит?
— Давай, давай…
— Нет, все-таки, наверное, не стоит, — замялся он и посмотрел на свое окно. Я тоже посмотрел на его окно. Было видно, как кто-то в комнате шевельнул занавеской.
Голос Толика приобрел какой-то бархатистый ласковый оттенок. “Кажется, он расположился ко мне…” — подумал я.
— Да, брось ты! Задавай! - сказал я с нетерпением.
— Дай двести рублей до завтра! — выдохнул Толик решительно.
…На дворе теплый сухой осенний вечер. Листья шуршат под ногами. На лестничной клетке опять разбили лампочку. Темно, и я долго не могу попасть ключом в замочную скважину. Ключи звенят, а в голове по инерции все крутится одна и та же фраза: “Как найти слова? Как? ”

Март 2006, Февраль 2008 гг.

СКОРО

Морозное зимнее утро 1944 года. По широкой деревенской дороге едет девочка Лиля на лыжах. Вот она доехала до последнего деревенского дома и по скрипучему снежку скатилась вниз с холма к речке, обернулась на деревню, а дома уж и за холмом скрылись. Видно только столбики печного дыма из него растут.
Покатилась девочка вдоль речки к своему знакомому дубу. Любит это место Лиля. Бывало летом, повесят пацаны веревку на могучую руку дуба, раскачаются и летят с криками в воду. А сейчас на дубе сидит ворон и с высоты смотрит на девочку одним глазом. Знает ли ворон, что идет война?
Лиля пошла дальше, к полю. Там на самой высокой точке установлена вышка и, если дойти на нее, то открывается чудный вид на леса, поля, перелески, холмы, овраги, то тут, то там разбросанные деревушки. А ветер… какой сильный ветер на этой высоте!
Лиля приходила сюда с отцом до войны, и он рассказывал ей о той огромной стране, в которой они живут, о людях, которые своим трудом делают нашу страну самой прекрасной на свете. А она слушала отца и смотрела, как солнце перебегает с холма на холм, словно большой прожектор, высвечивая вдалеке то трактор, то стадо коров, то одиноко пасущуюся лошадь.
Зимой до вышки дойти нелегко — лыжи проваливаются в глубокий снег, но Лиля все равно приходила сюда, она любила это место, любила вспоминать об отце. Он подарил ей лыжи еще до войны. В те времена вместо креплений были ремешки, которые прикреплялись к валенкам. Снимать и одевать их было очень легко. Но даже такие лыжи были у деревенской детворы большой редкостью.
Снег был так ослепительно бел, что она шла, подняв глаза в синее небо. А прямо над ней две тонкие белые тучки, как будто следы от лыж, протянулись далеко по небу на запад, прямо к вышке, туда, откуда обычно приходит закат…
Вдруг кто-то сильно толкнул ее в спину, и она упала лицом в холодный жгучий снег. Кто-то быстро выдернул из-под нее лыжи и побежал назад с холма. Лиля поднялась и увидела мальчишку, убегающего вниз с ее лыжами. Сначала она молча бежала за ним, слезы текли по ее щекам и сразу высыхали на ветру. Потом она стала кричать ему, грозить, что расскажет деду про него, но мальчишка убегал все дальше и дальше. Он бежал и падал, проваливаясь в сугробы.
“Чужой… чужой… из другой деревни…” — шептала она, задыхаясь. Мысль о том, что ее любимые лыжи, ее единственная радость уходят навсегда, сжало ее сердце. Сжалось и белое бескрайнее поле, и казалось, что во всем мире не было больше никого, кроме нее и этого убегающего мальчишки в рваном пальто и растрепанной шапке-ушанке.
“Эй ты! Мой папа воюет… проливает кровь за Родину, а ты… ты украл мои лыжи, которые он подарил мне!” — крикнула она из последних сил и не узнала своего голоса. Ей показалось, что на секунду она почувствовала его сердце также, как свое… Вдруг мальчишка остановился и, не оборачиваясь к ней, бросил лыжи в снег!
Когда Лиля, наконец, добралась до вышки, то почувствовала себя чуточку старше, взрослее. Она была горда тем, что сама смогла защитить дорогой ее сердцу подарок. Вот отец вернется, и она ему обязательно обо всем расскажет. Только бы поскорее закончилась война. Бабушка с дедом говорят, что это случиться уже совсем скоро, но младший брат Юрка обиженно повторяет: “Вы говорили скоро, но скоро уже прошло”…
На обратном пути Лиля опять увидела ворона. Он так и просидел все это время на дубе. Вдруг он качнулся на ветке, каркнул во все горло: ”К-о-о-о-ррр” и полетел высоко над речкой на другой берег к разрушенной еще до войны церкви. “К-о-о-р, к-о-о-р”, — откликнулись птицы, летящие над лесом. И в их крике Лиле слышалось одно лишь заветное слово: ”Ско-о-о-ро!”

12 —30 января 2006 г.

ЧЕРНЫЙ
Сценка

Как-то пришлось мне одной даме помогать закупать вино к празднику. Дело не хитрое, потому что приглашен я был скорее не экспертом, а носильщиком. И вот мы в винном магазине – многоэтажные полки тянутся десятками метров, а на них — вино со всего света. Голова кружится от разнообразия сортов, глаза прыгают по ценникам, цветным этикеткам, бутылкам самой причудливой формы.
— Вам чем-нибудь помочь? – направляется к нам улыбчивая блондинка-менеджер.
— Да, конечно! – отвечает моя дама, и менеджер ведет нас за собою по дремучему лесу вина, виски, ликеров, коньяка и шампанского.
“Ах, какое дорогое шампанское!” — восклицаю я, остановившись перед бутылкой в семь тысяч рублей. Быть может, вы прочтете мой рассказ лет эдак через десять, и не удивитесь вовсе. Представляю, какая там будет инфляция! Что для вас будут эти жалкие семь тысяч?
Менеджер все щебетала и щебетала что-то о розовом вине к шашлыку, о послевкусии и прочих тонкостях выбора алкогольных напитков, а я погружался в этот сказочный мир, представляя одноглазых пиратов, пьющих трофейный ром прямо из горла запыленных бутылок...
Вдруг в соседнем зале зазвонил телефон.
— Я сейчас отойду, а вам поможет вон тот молодой человек, — сказала блондинка, указав рукой на высокого черноволосого парня, похожего на индийца.
Моя дама сморщилась, слегка побагровела, ее огромный бюст заколыхался и она, наклонившись близко-близко к уху блондинки, прошептала:
— Мы лучше вас подождем. Я так не люблю черных!
Менеджер, слегка улыбнувшись, ласково взяла даму за плечо и сказала:
— Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Этот молодой человек — мой муж.

28 февраля 2009 г.


НА ПЕРРОНЕ
Сценка

Лето. Июль. Поезд задержался на перроне. В вагонах жарко. Две девушки-хохотушки прощаются с парнем. Солнце падает на их лица. Глаза искрятся, волосы светятся в луче. Парень выходит на перрон, подходит к окну, возле которого сидят девушки, и закуривает сигарету. Девушки переглядываются и смеются.
В вагоне тихо, только слышен девичий сдержанный и смущенный смех. Парень стоит возле вагона, вальяжно затягивается и медленно выпускает дым. Он даже не смотрит в окно, а куда-то в сторону, будто и нет никого из знакомых в вагоне.
— Просьба соблюдать спокойствие! Поезд скоро отправится! — сообщает машинист по громкой связи. Шелест и нетерпеливый говор послышались в вагоне. Слабый ветерок как будто пробегает между рядов, предвкушая движение. Но поезд продолжает стоять на месте.
Парень по-прежнему невозмутимо курит, а девушки переговариваются и смеются. В открытое окно проникает сигаретный дымок… Вдруг поезд вздрагивает вагонами и медленно начинает движение. Парень смотрит в окно и начинает идти за поездом. Поезд идет все быстрее, и парень ускоряет шаг, стараясь находиться напротив окна.
— Что ты? Что ты? — смеются девушки, отмахиваясь от парня, но тот идет все быстрее за отходящим поездом и вот уже, чтобы поспеть за окном, переходит на бег. Он бежит и напряженно, пристально смотрит в окно. Наконец, он чувствует, что через миг отстанет совсем и в открытое окно обгоняющего поезда успевает крикнуть:
— Наташка, выходи за меня замуж!
Поезд делает два веселых гудка и покидает перрон.

11 июня 2011 года


ОПОЗДАЛА
Из подслушанных рассказов

Слышу сквозь сон издалека: "Вставай, вставай!" Открываю глаза: бабка нагнулась надо мной, трясет за плечо. Вскакиваю, спросонья голова кружится, шатаюсь. "Иди кашу поешь, да живей, на поезд опоздаешь!" Бегу на кухню, ем, заглатывая крупные куски каши, почти не жуя. Крутится в голове: как осточертела эта работа, каждый день не высыпаться, каждый день спешить, каждый день видеть эти рожи! Два глотка чая. Бегу в комнату, крашусь наспех. Влезаю в юбку, натягиваю водолазку. Мельком гляжу на часы… два часа ночи! И вот сижу я вся такая накрашенная, с полным животом. И спать не хочу и на работу еще рано.

1 апреля 2012 года


АПЕЛЬСИНЫ
Из подслушанных рассказов

Москва. Метель. Семидесятые. Бредем мы с другом по темной московской улочке. Впереди бежит квадратная русская баба, широкоплечая и широкозадая. Тащит в двух могучих руках две сетки апельсинов. Обгоняет нас мужичок и, поравнявшись с бабой, заискивающе так говорит:
 — А вы апельсины где купили?
Баба бежит и, не поворачиваясь к нему:
 — В ларьке!
 — А ларек где?
 — У магазина!
 — А магазин где?
 — За мостом!
 — А мост где?
 — У завода!
 — У завод где?
 — В пизде! — отрезала баба и исчезла
в буране с двумя сетками апельсинов.


май 2012 года


РАССКАЗЫ ВЕТЕРАНОВ


     Вспоминаю те немногочисленные рассказы ветеранов, услышанные мною в детстве и юности, и сохранившиеся в памяти на всю жизнь.

     Ветеран, который приходил в школу во время нашей учебы в начальных классах, рассказывал, как брали они языка во вражеской землянке. Сильный немец нескольких наших бойцов полчаса “мазал” по глиняным стенкам пока его, наконец, не одолели. Впоследствии выяснилось, что он был чемпионом Германии по боксу до войны.
     Институтский преподаватель по деталям машин профессор Владимир Балдин, служивший во время войны конструктором бронетехники, рассказывал, что на танках Т-34 тяжело переключались передачи. Это мешало оперативно вести бой, поэтому внутри танка висела табличка: “Бой вести на 2 передаче”. Возможно, речь шла об экземплярах танков начала войны.
     Институтский преподаватель по высшей математике, профессор с голосом диктора Сергей Худяков рассказывал, как однажды наши взяли спирт-завод, а потом там и напились. Немцы их выбили. Ночью наши слышат – немцы поют, тоже напились. Наши их выбили. Потом опять наши напились. Так несколько раз спирт-завод переходил из рук в руки, пока Советская армия не начала наступать.

Это всё, что я помню. А какие рассказы наших ветеранов запомнились вам?



май 2012 года


Рассказы:

Высшее образование

Кастанеда

Скоро

Черный

На перроне

Опоздала

Апельсины

Рассказы ветеранов

©2008-2015 Юрий Григорьевич Медведев       E-mail: public@ymedvedev.ru,        ЖЖ: ymedvedev.livejournal.com